В конце октября в государственном музее Эрмитажа открылась выставка яркого представителя современного искусства, Яна Фабра. «Рыцарь отчаяния — воин красоты». Бельгийский художник представил коллекцию из двухсот работ, среди которых картины, скульптуры и необычные инсталляции. И если бы не одна из них, большинство, скорее всего, никогда бы не узнали о событии. На днях коллекция «Дары смерти» стала причиной тысяч публикаций с хештегами #ПозорЭрмитажу. Мы постараемся выяснить что именно стало причиной народного гнева, кто виноват, и как вести себя зрителю в сложившейся ситуации?
«Рыцарь отчаяния — воин красоты» — зрелище не для неподготовленного зрителя. Зашедшие «случайно» в первую очередь оборащают внимание на материалы: платья из жуков, черепа, странные панно из крылышек насекомых. Но если над перечисленным только иронизировали, то зал с мёртвыми животными, где на крюках развешены настоящие чучела, вызвал незамедлительную реакцию. Зрелище неприятное и ненормальное для восприятия адекватного человека (да ещё там, где увидеть подобное ожидали в последнюю очередь, — в государственном музее Эрмитажа). Но что именно хотели сказать организаторы выставки, решившись выставить на строгий суд зрителя (а то, что он будет строг, тем более в России, сомнений, наверняка, не могло быть) такие формы обращения ещё стоит разобраться.
Сам Ян ещё до открытия выставки говорил, что своей инсталляцией и своим искусством в целом он хочет привлечь внимание равнодушной общественности, заставить людей встряхнуться и увидеть истинное лицо «потребительского отношения к животным». Чучела — это трупы брошенных домашних и уличных животных, которые художник собственноручно собирал на обочинах дорог и городских свалках. Выставляя тело мёртвого животного Ян на своём «языке» объяснял, насколько неестественно и противно человеческому естеству видеть живое существо в таком виде, указывая на то, что показанное — не фантазия, а настоящая реальность, от которой мы просто отворачиваемся, встречая её на улицах в повседневности. Поэтому обвинение в негуманности Фабра ставится под большой вопрос.
Очень долго можно обсуждать насколько адекватен и нормален «язык» художника, которым он хотел привлечь внимание людей к существующей проблеме, насколько этично со стороны дирекции Эрмитажа выставлять подобное, можно ли это назвать искусством и проч. и проч. Для начала стоит задаться вопросом что вообще есть искусство и каковы его цели? Для ответа на этот вопрос как нельзя лучше подходит комментарий советского искусствоведа Бориса Гройса, который несколько дней назад разместил в своём Инстаграме не менее резонансная личность, лидер группы «Ленинград» Сергей Шнуров:
«Мы живём в очень плотном социальном пространстве. Мы, как рыбы в воде, плаваем в этой естественной социальной среде. А удачная акция вынимает рыбу из воды, даёт ей возможность побыть немножко в ваакуме и посмотреть на воду со стороны. Цель искусства не в том, чтобы представить себя оценке и взгляду зрителя, цель – актуализировать и представить взгляду зрителя всё, кроме себя».
То есть, запрос «вырвать зрителя из естественной среды», заставить посмотреть со стороны и одуматься нормально ли происходящее художником выполнен.
После выяснения целей и мотивов следует вопрос: в таком случае, может ли быть применена к языку обращающегося цензура? И возможно ли будет достигнуть желаемого эффекта другими способами, более приятными и привычными публике? Дальше противоречие: почему людей и депутатов (которые также очень активно высказывались по поводу инсталляции Фабра) не возмущает ежедневная жестокость к бездомным животным и вообще наличие оных на наших улицах? Закрываются глаза и на норковые шубы и прочие меховые оборки (шкурки со зверьков сдирают заживо, так как более гуманное убийство (если к этому слову вообще может быть применено слово «гуманность»?) невозможен — портится красота и качество меха). Почему не собираются петиции и не предпринимаются реальные действия в этом случае, а прямая указка в лоб вызывает «праведный» гнев? Ни в коем случае не хочется звучать осуждающей или, избави Бог, нравоучительной нотой, но политика двойных стандартов человечества в подобных провокационных ситуациях обличается предельно. А выставка Фабра — ничто иное как провокация, вызов, не случайное стечение обстоятельств или «уступка Эрмитажа ради денег», как часто пишут об этом в сети (хорошо, если окупится хотя бы организация), и не сумасшествие, претендующее на высокое искусство — ничего этого не было. Для инсталляции не было выделено отдельное помещение — чучела расставлены прямо посреди постоянной экспозиции: таким образом достигается максимально шоковый эффект — зритель знакомится с залами классического искусства, у него всё хорошо — и тут. Это был вызов, «пощёчина общественному вкусу», если хотите, — и она достигла своей цели, как её ни оценивай.
Разумеется, не стоит перегибать палку и в обратную сторону, разглагольствуя, о том, что публика «не доросла до такого уровня восприятия» и т. д. Повторимся, сам Ян никаких претензий на нечто возвышенное и великое в своей инсталляции не предъявлял, особо рафинированным «знатокам» современного искусства можно расслабиться и отложить пенсне и бокал вина в сторону. Подобные явления в культуре — несомненно, тревожный знак. Предложенное Фабром отвратительно человеку просто как факт вне всякой философии, как и любое другое насилие чуждо здоровому, адекватному сознанию. А на то, что представленный образ зафиксируют в своём сознании исключительно только те самые «адекватные», остаётся только надеяться. Для неустоявшейся личности, шаткой психики демонстрация подобных зрелищ может отложиться как нечто нормальное, само собой разумеющееся, раз уж если это так открыто показывают. (Не говоря уже о детях, которых, к сожалению, у нас не защищают ни от нежелательной информации в интернете, ни от зрелищ, рассчитанных исключительно на взрослого). Исходя из этого напрашивается размышление: уместна ли визуализация насилия, в каком бы контексте и с какой бы благой целью она не была сделана? Уже слышаться единичные возгласы редкого и вдумчивого читателя: «А с чего Вы решили, что кто собирался делать благо и, тем более, что искусство что-то должно?». Ни с чего. Кроме абстрактных рассуждений аргументов нет. Чтобы как-то собрать воедино и подкрепить умозаключения мы обратились за комментарием к профессионалу, человеку, который работает с подобными «выкриками» в искусстве едва ли не каждый день. Специалист в сфере международного культурного сотрудничества, галерист, член международная ассоциации развития современного искусства IADA, Кристина Вегера, дала комментарий специально для нашего издания:
«Размышляя над вопросом насколько этична, гуманна и приятна инсталляция Яна Фабра, а также насколько позорно «поведение» Эрмитажа, я спрошу: «Нуждается ли язык, как процесс словотворчества, в цензуре? – Зачем? – И кто автор этой цензуры?». Если дело дойдет до последнего вопрос, то у меня есть ответ: зритель.
Дело в том, что искусство никому ничего не должно, а если должно, то оно утрачивает свой экспериментальный характер свободного размышления над сущностью, над реальностью и временем, в которых живут художник и зритель, и становится пропагандой, утверждением конечных ценностей, а значит новым идеологическим учением. Именно такое отношение к современному искусству абсолютно естественно рождает лозунги вроде хэштега «прекратитьживодёрство».
Современный художник это такой странный человек, который переживает однажды некоторую мысль или опыт, и по каким-либо причинам решает «сказать» об этом в осязаемой форме художественного произведения, чтобы другие жители планеты могли иметь доступ к такому событию. Отсюда как минимум два вопроса могут посетить любопытного зрителя, решающего отдать часть драгоценного времени своей жизни путешествию на выставку: «Что хотел сказать мне художник? И почему он решил, что мне так важно это знать?». Поэтому произведение современного искусства, это не «нормальное зрелище для психически здорового человека», а прежде всего приглашение. Приглашение на диалог, с глазами, с мыслями, с чувствами».
Но и это остаётся лишь одной из точек зрения. Однозначно заключить из случившегося можно только следующее: все имеют право на мнение, но прежде чем делать однозначные выводы, стоит ознакомится с контекстом и попытаться понять, что именно хотели сказать и почему избрали именно такую манеру обращения. Вторым пунктом следует заключение, что всё, с чем бы мы не соприкасались с этой жизни – ничто иное, как зеркало, и если изображение в нём раздражает – изменить его можно, только начав с себя. Метафорой зеркала явилась и выставка Фабра: если такие неадекватные форматы и «возгласы» появляются, значит, дело не столько в самом обращающемся, сколько в обществе и реальности, которую воспроизводит современная культура.