29 ноября прошел большой сольный концерт одного из самых популярных на сегодня молодых исполнителей FEDUK’а (он же Федор Инсаров), чей сингл «Розовое вино» занимает 8 место в российском топ-чарте iTunes. Мы встретились с Федей и поговорили о популярности, стереотипах и, конечно, о музыке.
TM: FEDUK – это рэп-исполнитель или музыкант в целом? Как бы ты себя охарактеризовал?
F.: На данный момент, могу назвать себя именно музыкантом. Последние года три позиционирую себя как разносторонний музыкант. Вообще у меня нет никаких ограничений.
TM: Если смотреть на твои первые альбомы и последние, очень заметна разница в стиле. Это поиск себя, закономерное развитие твоего творчества или что?
F.: Когда я начинал свою деятельность, я просто брал из Интернета минуса и мне было не столь важно их качество и авторство. Мне нравилась какая-то мелодия и все: тогда это был хип-хоп и андеграунд. Я писал достаточно примитивно: обычный белый стих, речитатив, без каких-либо напевов, интонации. Потом уже я начал сам как-то принимать участие в создании музыки и, соответственно, как менялась музыка, так и менялось мое исполнение. Я не скажу, что я как-то поменял стиль. Просто он прогрессирует и эволюционирует.
TM: В одном из интервью ты сказал: «У меня же много стилей — гитара, классический хип-хоп, танцевальная музыка. Сегодня мне нравится это, завтра то, по настроению. Даже от погоды может зависеть». Не переживаешь, что твоя аудитория из-за этого очень разноплановая?
F.: Я не ограничиваю свою аудиторию и не стараюсь подогнать под какую-то стилистику. Я, конечно, респектую тем ребятам, которые выдержанно работают в одном стиле, но мне очень тесно в одном жанре. Я умею и могу делать абсолютно разную музыку. Только хочу пожелать удачи (в хорошем смысле) всем своим слушателям: какая моя музыка им нравится, такую пусть и слушают. Моя музыка для всех.
TM: А тебе важно количество слушателей? Придет 100 тысяч человек на концерт или всего 20?
F.: Это важно для настроения и атмосферы. По количеству людей в зале я понимаю какую-то прогрессию своего творчества и нашей музыкальной деятельности в целом. Естественно, когда очень много зрителей, кайфа выступать больше, улыбка больше, настроение лучше. Но даже, если в зале будет находиться всего лишь один человек и при этом зал будет хорошо подготовлен, я буду кайфовать от выступления.
Свитер Strellson, брюки Marc O’Polo, кеды Springfield
TM: А как ты думаешь, какой сегодня критерий популярности у исполнителя? Вот, сегодня тебя слушают во всех такси, а завтра нет.
F.: Хотел сказать, что в зависимости от жанра, а теперь не хочу, потому что здесь жанр уже не так важен, а важна гармония, мелодия… Это причины хитовости. Например, «Розовое вино» — это просто хорошо подобранная гармония, идеально сочетающийся с музыкой голос. Какого-то определенного критерия нет. Просто бывает в сознание попадает какая-то мелодия или мотив, и ты понимаешь, что это что-то необычное, такого не было, и оно цепляет. Дело даже не в словах, которые говоришь, они могут быть совершенно обычными, а в интонации и подаче. Если мы говорим про популярную музыку, которая играет на всех радиостанциях, то сейчас вы можете заметить, что люди берут необычными оборотами, мотивами и манерой исполнения. Тот же флоу, какие-то рифмы необычные. Больше всего цепляют бытовые какие-то моменты, которые прикольно срифмованы. Если тебе преподнесут песню без музыки, обычным текстом, это довольно-таки странно. А под музыку это звучит очень клево. Какого-то залога успеха нет. Просто есть стечение обстоятельств и желание артиста. Тогда все получается.
TM: Раз уж мы коснулись текстов, мы провели опрос у наших читателей, что бы они хотели у тебя спросить. И самый частый вопрос: что значат эти слова в начале песни «Розовое вино»? («-Я похож на птицу. — На принца — На принца или на орла..»)
F.: Они буквально не значат ничего. Я на квартире придумал припев, и наш друг Ваня Караулов в каком-то угаре начал фристайлить, и мы решили взять это за интро, за начало трека. То есть это непонятно, но звучит очень прикольно. И на всех концертах во всех городах нашей страны все орут хором эти строчки, не понимая, о чем речь.
TM: Как ты вообще пишешь свои песни?
F.: По-разному. Чаще бывает (классическая схема), когда у тебя появляется музыка, или ты сидишь с гитарой, наигрываешь что-то. Потом поешь что-то на птичьем, придумываешь какие-то мотивы сначала. Потом рождаются слова. Иногда сами по себе, какие-то строчки, просто абстрактные: ты здесь, я там, дождь, мурашки (смеется). А бывает другая сторона. В голове рождается строчка, сама по себе, без музыки, но уже с определенным мотивом, то есть с музыкой внутри. Я раньше писал ручкой в блокноте: у меня был такой блок для университета, где я параллельно с лекциями писал тексты. Потом, когда появился первый телефон с экраном без кнопок, конечно же, стало легче писать и удобнее, но пропала эта романтика бумаги с ручкой и карандашом, с зачеркиваниями.
TM: Очень популярный человек, не важно кто певец, журналист, актер, всегда несет какую-то ответственность перед своим зрителем. А у любого артиста какая-то часть слушателей — это подростки. Есть такой момент, что ты пишешь что-то от души, но понимаешь, что это несет какой-то негативный характер и вычеркиваешь? Чувствуешь ли ты ответственность перед своими слушателями?
F.: После некоторых первых треков я начал ощущать, что некоторые вещи люди подхватывают и иногда, не задумываясь, начинают цитировать, говорить, не понимая, о чем вообще идет речь. Мне стало из-за этого важно, как народ это понимает и понимает ли вообще. Я слежу за этим. Но не специально так, чтобы: а что они подумают? а что они скажут? Нет, такого нет. Мне всего лишь не хочется ничего лишнего, может быть, негативного или слишком простого.
TM: Есть артисты, которые поют про запрещенные препараты, к примеру, объясняя это тем, что они читают о том, чем они живут. Что ты думаешь по этому поводу?
F.: Эта музыка сейчас крутая, качевая. Очень много людей ходят на концерты и вообще слушают такую музыку просто потому что она, можно сказать, запрещеночка такая. Только из-за этого. В основном, если бы тот же артист не пел, не читал про наркотики, а говорил, как здесь красиво, например, и клево, не было бы такой популярности. Конечно, это очень задевает слушателей, им хочется этой закрытой темы, особенно подросткам. Я сам себя вспоминаю: я, когда слышал какое-то слово из рэп-сборников, которое хотя бы было похоже на мат (хотя это был не мат), мне уже это нравилось. Я звонил друзьям, прикладывал наушники к телефонной трубке и говорил: «ты слышал? ты слышал?». Поэтому я прекрасно понимаю подростков, тинейджеров, которым нравится эта музыка.
Просто самый главный трабл — это осознание этих строчек. Если есть голова на плечах у человека, он понимает, что это просто угар, и он в угар будет это повторять. Если нет, то вот это уже проблема. Пример из моей жизни: мой одноклассник всегда слушал Боба Марли, пел его песни. А Боб Марли всегда в детстве у меня ассоциировался с марихуаной, травкой. Я его спрашиваю как-то: «Ты что куришь травку?». А он ни разу в жизни не пробовал, ему просто нравится вот этот весь собирательный образ. Он все понимает, но во все тяжкие не уходит. То же самое сейчас. Есть люди понимающие, а есть люди непонимающие. Я, конечно, за адекватность, за понимание, за угар, но угар в песнях.
TM: Назови самых топовых, на твой взгляд, российских исполнителей.
F.: Jah Khalib, Скриптонит, IOWA, Pharaoh. Я больше сейчас оцениваю продукт в общем, а не как срифмовал, что сказал. В последнее время я вообще русскую музыку не слушаю.
Лонгслив Springfield, бомбер Uniqlo U
TM: А какую музыку ты слушаешь?
F.: Сейчас мне нравится нью скул современный: Lil Uzi, Lil Yachty, Drake, Future, — стандартный набор того, что сейчас реально популярно. Но я это слушаю не из-за популярности, а потому что это реально клевая, очень стильная музыка. Мне она поднимает настроение, и хочется двигаться. И это самое главное. В то же время я могу послушать абсолютно другую музыку, какой-нибудь классический русский рок: Гражданская оборона, Король и Шут, НАИВ… The Offspring, Sade, UK House, Bass Line, Speed Garage. Все время происходит ностальгия по 90-ым.
TM: Тогда давай вернемся к 90-ым. С чего началось твое увлечение музыкой?
F.: Оно началось с того, что мы рисовали граффити в Будапеште с моим другом. Он очень увлекался хип-хопом, знал несколько языков и переводил мне, о чем там читают, тот же Эминем. Я не задавался этим вопросом, но, когда он мне это объяснял, я офигевал от того, как это круто. Что касается написания текстов, мы тогда собирались дома, был старенький микрофон, на который мы напяливали носок для шумоподавления и записывали свои какие-то первые строчки. Начиналось все с дурацких белых стихов под гитару. Потом пошел рэп именно под биты, и мы записали первые несколько треков для граффити-команды в Москве. Одни рисовали, а другие читали. В общем, московские будни, граффити, футбол, — классическая схема 2010 года.
TM: В интервью The Flow ты сказал: «Песня про “футбольчик”, с одной стороны, сослужила дурную службу, да. А с другой, она выстрелила как саундтрек громкого фильма, ко мне на страничку зашли люди и послушали другие мои песни, им понравилось». Почему она сослужила дурную службу?
F.: Потому что, когда ты пишешь для какой-то субкультуры песню, и она становится еще и ее неофициальным гимном, тебя соответственно туда же и относят. А я изначально пришел не как футбольный хулиган или, парень, который хотел записать именно для этого фильма трек, а как музыкант, даже, скорее, как рэпер: у меня был тогда именно рэпчик. Но это не была моя жизнь. И когда ты пишешь саундтрек к фильму, который выходит во всех кинотеатрах, народ, не задумываясь совершенно (я никого не виню) окрещает тебя любителем околофутбола, каким-то агрессивным хулиганом. Сразу просыпаются стереотипы. Но я не жалею о том, что было, потому что многие меня бы вообще не узнали тогда. Представилась мне такая возможность, и я воспользовался ей.
TM: Ты участвовал в Версусе один раз в 2014 году. Как ты относишься к таким батлам? Смотришь вообще?
F.: Мне никогда не нравились эти батлы. Я всегда говорил, что пойду, если будет какой-то прикольный соперник. Для меня это был первый опыт именно съемок и батла. Я помню, что переживал не из-за соперника, а просто, как я выступлю, как у меня получится. И сейчас могу сказать, что я не собираюсь принимать участие в ближайшее время в каких-то батлах, если опять же в этом не будет какого-то прикола для меня. Это не связано с деньгами, это связано именно с интересом, чтобы мне реально по душе было, понравилось. Есть люди, которые этим живут, у которых не очень получается делать другую музыку, не связанную никак с рэп-батлами. У меня музыка – просто повествование, я никого не собираюсь задевать, обижать, у меня не возникает столько негативных мыслей по поводу кого-то, чтобы писать об этом песни.
Лонгслив Springfield, бомбер Strellson, брюки Uniqlo, ботинки Timberland
TM: Вы с семьей жили в Китае, Будапеште и в Москве. Сейчас ты бы сам хотел куда-то переехать или Москва на данный момент – это конечная точка, где тебе хочется быть?
F.: У меня всегда была мысль где-то параллельно жить еще. Москва — мой родной, любимый город. Я здесь родился, вырос и горжусь этим. Но я бы с удовольствием чередовал места жительства. Скажу так: дела, общение, друзья – Москва. Отдых для смены обстановки – тот же Будапешт, может быть, или Владивосток, где я был недавно, Бали, Индия. Но все время потом бы возвращался в Москву. Считается, что московская тусовка, если говорить простыми словами, самая прошаренная. Некоторые люди из этой тусы вдохновляют меня на настоящую жизнь. Хочется быть собой, не прикидываться никем, ругаться, смеяться, подкалывать кого-то…С помощью вот этой московской тусы я и стал популярным.
TM: А какая у тебя максимальная планка как для артиста в России, чтобы потом сказать, что, вот, в Москве я сделал максимально? Собрать Олимпийский, например…
F.: Самый кайф не ставить себе планок, а идти по прогрессии вверх. И по такой прогрессии, не супер резкой, потому что, чем быстрее ты взлетаешь, тем быстрее падаешь, и все это расстворяется, изчезает. Лучше мой путь: ты идешь, идешь потихонечку и не задумываешься ни о каких Олимпийских. Цель — это, конечно, хорошо, но мне нравится размеренный лайфстайл, где ты себя не обременяешь никакими целями. Так проще жить. Когда ты ставишь себе цель, да, ты идешь к ней, да, ты делаешь какие-то поступки: хорошие или нехорошие, ты ее добился, и что дальше? Еще одна цель: улететь в Америку, на Запад. Окей, там ты чего-то добьешься или не добьешься. Жизнь даст тебе такую пощечину жесткую, что ты потом не захочешь вообще ничем заниматься. Бывает по-разному абсолютно. Мне нравится мой путь, и я его не делал таким специально, мне нравится, как все идет. Нет цели собрать огромную площадку, есть цель – делать музыку и прогрессировать в этой музыке. Вот и все.
TM: Совсем недавно вышло твое первое видео Feduk one vlog. Зачем тебе влог на YouTube?
F.: Я снял этот влог, потому что многие люди вообще не знают меня как человека, только по песням. А я в обычной жизни тоже неплохой парень (смеется). Плюс ко всему, у нас были интересные кадры с бэкстейджа съемок клипа, которые хотелось показать. Не собираюсь становится влогером, мне просто нравится снимать какие-то смешные моменты на камеру. Я с самого детства снимал себя, ставил на штатив камеру и записывал какие-то репортажи, прикалывался. Поэтому это еще и память. Сейчас очень много событий происходят, которые память не в состоянии потом поднять. Одним словом, просто показываю людям, какой я не в студии, не на сцене, а в обычном режиме.
TM: Если бы у тебя была возможность вернуться в прошлое и дать один совет себе в детстве, чтобы ты сказал?
F.: Главное – ничего не бояться! Абсолютно во всех смыслах. Поэтому не ссы, делай, что задумал!
Фотограф: Иван Шевчук
Стилист: Андрей Зубатюк, Нани Кауфман